Жизнь как чудо

У киношников и киноманов есть такое слово — ретроспектива. Это когда в небольшом кинозале (такие вещи, конечно же, не собирают стадионы) устраиваются люди, чтобы несколько дней подряд смотреть фильмы, снятые давным-давно. Ретроспективы формируют «под режиссёра», «под актёра» (или актрису), «под жанр» или просто под настроение устроителей, делающих сборную солянку из любимого старья. Винтаж, ретро, ретроспектива...

Слову «ретроспектива», в общем, противопоставлено другое — пер-спектива, его мы слышим гораздо чаще и по любому поводу. В перспективе, работать на перспективу, какие у Вас перспективы?

Я же хочу задать Вам другой вопрос:

Какие у Вас ретроспективы?

Для того, чтобы посмотреть в прошлое, пишет режиссёр Дмитрий Мамулия, нужно оглянуться через плечо, а то и развернуться всем корпусом навстречу Past simple. Оглядываться на бегу неудобно, можно упасть. Чтобы оглядываться, нужно притормозить бег, перейти на шаг, приостановиться. Взгляд в ретроспективу требует остановки в пути, замирания. Вы замираете, как насекомое, ожидающее... тёплой весны, чуда или отголоска из прошлого, что, в общем, для человека одно и то же.

Сегодняшний ритм жизни не даёт возможности смотреть в прошлое. Чтобы посмотреть в прошлое, нужно уметь замедлить шаг, перестать семенить ногами всегда, как собаки — даже во сне.

Человеку свойственно хотеть ретроспективы, ему нравится прошлое. Не своё убогое прошлое, расцвеченное детскими травмами и страхами, в котором любят копаться сообща невротики и психоаналитики, а прошлое вообще. Прошлое с большой буквы. Общее прошлое — с шляпками, духами, рассыпчатой пудрой, духовым оркестром в городском саду, летними пальто и чаем из заварного чайника.

Люди любят прошлое, но не знают, что на бегу нельзя держать голову, вывернутой назад. И спотыкаются. И падают. И перестают смотреть в прошлое. Все мы работаем на перспективу. Какие у Вас перспективы?

Неторопливая жизнь

Зачем же нам прошлое, для чего оглядываться назад? Мы оглядываемся, когда испытываем нехватку. Так, выскочивший из дома клерк, вдруг замирает на месте, хлопает себя по карманам и ОЩУТИВ НЕХВАТКУ телефона или кошелька, разворачивается и трусит назад — туда, где тихо лежат ЗАБЫТЫЕ НУЖНЫЕ ВЕЩИ — домой, в прошлое пятнадцатиминутной давности. Плёнка отматывается невидимым режиссёром назад, получается — ретроспектива.

Раньше время было долгим. Людям было некуда торопиться. Куда торопиться, в могилу, что ли? Люди со вкусом болели, укладываясь в постель (как вспоминает об этом Вертинский в своей биографии «Дорогой длинною») на долгие недели. Со вкусом помирали, как провинциальный пожилой актёр, которому чудом обломилась роль Гамлета, и он уж её по полной..., за всех зайчиков и бармалеев, за все не произнесённые монологи Гаева ...

Нескоро ели предки наши,
Нескоро двигались кругом
Ковши, серебряные чаши
С янтарным пивом и вином.

На Востоке так живут до сих пор. Для этого там изобрели нарды и тосты длинною в жизнь. Слово «тайм-менеджмент» там прозвучит так же дико, как мастурбация в контексте православной молитвы.

Режиссёр Дмитрий Мамулия пишет, что когда библейскую красавицу Есфирь готовили к встрече с царём Артаксерксом, то к этой встрече её готовили целый год. Вы представляете себе такое? А Вы когда-нибудь пользовались услугами экспресс-маникюра?

Её умащали «шесть месяцев мирровым маслом и шесть месяцев ароматами и другими притираньями женскими».Это другое время. Оно исполнено богами и неземными силами.

О влюблённых того нереального времени говорили: «не сыны титанов поразили его, и не рослые исполины налегли на него, но Иудифь, дочь Мерарии красотою лица своего погубила его».

В коробочке с рассыпчатой пудрой, в немодном абрисе дамского силуэта, в устаревшем выражении родного языка могут мелькнуть эти «шесть месяцев ароматов и других притираний женских». Они мелькнут, сжатые в один миг, и выплеснутся на нашу бедную голову, заполненную новостной лентой.

И тогда наступает чудо. Мир, подчинённый торговле и производству, рассыпается безопасным стеклом, осыпая нас шуршащей крошкой, как искусственный снег. И мы делаем шаг навстречу так долго ждавшему нас миру. И удаляются жабы от нас, от домов наших, и с полей, и от рабов наших, и от нашего народа, и только в реке они и остаются.

И когда ветер мира ударяет нам в лицо, мы пьянеем, как от весеннего воздуха и на ум сами приходят слова Песни всех Песней:

«Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви»

Любовь и вино зажигают щёки. Когда нет зажжённых щёк, тогда люди приступают к собирательству и начинают вглядываться в перспективу. Какие у Вас перспективы?

Собрать как можно больше вещей, мыслей, знаков... Зачем? Ветер этого мира ударит нам в лицо и вырвет из рук бумаги с отпечатанными на них мёртвыми знаками. «Чёрным по белому» полетит, растворяясь в бледной небесной лазури, всегда обещающей весну, невзирая на календарь.

Елена Назаренко